Те, кто интересуется историей нашего города, наверняка знают имя Гайка Оганесовича Мартиросяна. Это человек, который в ноябре 1941 года возглавлял оборону Узловой, Сталиногорска и Донского.

Кто-то, возможно, упрекнет его – мол, «сдал город». Но те, кто разбирается в военном деле, скажут иное: части Красной армии под его началом совершили то, что во всем мире считали невозможным. Они сломили наступательный порыв Гейнца Гудериана, считавшегося до той поры непобедимым. И это стало ясно в декабре того же 1941 года, когда началось контрнаступление под Москвой.

С поезда на линию обороны

«В течение 21, 22 и 23 ноября 1941 года враг пытался любой ценой завладеть угольным бассейном Новомосковска, Бобрик-Донским, Никольским и другими населенными пунктами. В ходе рукопашных схваток эти пункты несколько раз переходили из рук в руки».

Это строчки из воспоминаний Гайка Мартиросяна о сражении за наши города, довольно скупо описывают то, что происходило в нашем городе в те тяжелые дни. Танковые части немцев сумели прорвать нашу оборону и стремительно приближались к Донскому.

Из Куйбышева 239-я стрелковая дивизия отправилась эшелонами в сторону Подмосковного угольного бассейна 11 ноября 194 года. По свидетельству Гайка Мартиросяна, даже командиры частей не имели представления, куда направляются, и это не позволяло подготовить личный состав к предстоящим боям. «Чем больше наши эшелоны приближались к жилым районам Москвы и Подмосковья, тем чаще мы подвергались нападениям вражеских самолетов», – писал он в своих воспоминаниях, отмечая, что по мере приближения к линии фронта все чаще видел опустошенные вокзалы, сгоревшие вагоны и разрушенные здания. А в сторону, противоположную движению эшелона, шли толпы измученных, уставших людей, которые смотрели на составы с нашими солдатами «вселяющими боль и тревогу взглядами».

Прорыв Гудериана вынудил советское командование бросать свежие дивизии в бой буквально «с колес».

Вот как описал это Гайк Мартиросян: «С 15 ноября 1941 года, еще не завершив разгрузку на станции Узловая, сибирская 239-я стрелковая дивизия повстречалась с врагом, а к концу дня 17 ноября вся дивизия уже вступила в ожесточенную схватку с 112-й и 167- й пехотных дивизиями противника в районе Ильинки, Черемховки, Федоровки, Станции Полунино, Марьино, Егорьевское. Сложность ситуации также заключалась в том, что перебрасываемые на фронт части часто не успевали полностью сосредоточиться и были вынуждены сходу вступать в бой».

Задача у 239-й стрелковой дивизии была и простая, и сложная одновременно: не дать противнику прорваться в направлении Каширы и Рязани. Навязать немцам бой, измотать, заставить тратить резервы, предназначенные для основного удара по Москве, и одновременно дать разворачиваемой в то время в Рязанской области 10-й армии возможность подготовиться к задуманному контрнаступлению.

Знакомое название промелькнуло, верно? Ведь именно части 10-й армии три недели спустя освобождали Донской и Сталиногорск. Это им дал бесценное время тот оборонительный рубеж, на котором сражалась 239-я стрелковая дивизия.

Бои на Бобрик-Горе

«С утра 18 ноября 1941 года противник предпринял серьезную атаку силами двух пехотных дивизий (112-й и 167-й) со стороны Богородицка, поставив задачу пробить нашу оборону с юго-запада в сторону Узловой и Новомосковска. Удары наносились по левому флангу и центру».

Это слова Гайка Мартиросяна. А вот как видел ту же ситуацию его именитый противник – Гейнц Гудериан: «17 ноября мы получили сведения о выгрузке сибиряков на станции Узловая, где 112-я пехотная дивизия столкнулась с их свежесформированными частями. Поскольку 112-я пехотная дивизия одновременно была атакована русскими танками и пехотой из направления Дедилово, она была уже не в состоянии выдержать это мощное наступление. Дело дошло до паники, которая охватила весь фронт до самого Богородицка. Эта паника, которая возникла впервые после начала русской кампании, послужила серьезным предупреждением, продемонстрировав, что наша пехота исчерпала свою боеспособность и уже не в состоянии выдерживать более сильное напряжение…»

Тем не менее, у Гудериана был четкий приказ – расширить прорыв и развивать наступление, обеспечивая тем самым плацдарм для удара по Москве. Он и старался как мог. Однако его противник, безвестный на тот момент полковник Красной армии, успел подметить немаловажную деталь, которая впоследствии оказалась решающей: «Немецкий солдат смел до тех пор, пока видит, как от него бегут. В таком случае он, не глядя ни на какие препятствия, нападет на тебя; но достаточно дать ему отпор, и он начинает прятаться и отступать». По состоянию на конец ноября 1941 года все обстояло именно так. Но Гудериан действительно ввел в бой резервы, чтобы обеспечить себе превосходство в численности и технике.

Не сумев взять Сталиногорск и Донской «в лоб», немцы произвели обходные маневры, вклинившись там, где сумели продавить оборону.

«Утром 20 ноября 1941 года танковая группа генерала Гудериана при поддержке авиации и артиллерии прошла через образовавшуюся справа оперативную брешь и в направлении Дедилово-Александровка-Узловая-Новомосковск устремилась на Венев и Каширу, намереваясь обойти Москву с востока».

Сибиряки из 239-й стрелковой дивизии оказались в полуокружении. Против них выдвинулись две танковые и две моторизованные немецкие дивизии. Бои не прекращались ни днем, ни ночью. 21, 22 и 23 ноября дошло до рукопашных схваток на Бобрик-Горе, в Никольском, которые, по свидетельству Гайка Мартирорсяна, несколько раз переходили из рук в руки. В своих мемуарах Гайк Оганесович привел множество примеров героизма советских солдат и донских шахтеров, которые образовали вооруженные трудовые отряды. Однако угроза окружения, нависшая над дивизией, вынуждала принимать соответствующие меры. 24 ноября 1941 года положение стало совершенно отчаянным: немцы уже были в Урванке и Ольховце.

На прорыв

Командиру 239-й стрелковой дивизии предстояло выбирать между окружением с полным разгромом и отходом, пока еще не все дороги перерезаны. Вот как это описывал Гайк Мартиросян: «24 ноября 1941 года в 18:00 я принял следующее решение: оставить стрелковые подразделения со стороны Узловой (города и станции), Богородицка и Дедилово для обороны, а самому вместе с тремя стрелковыми полками, танковым батальоном, всей артиллерией и минометами в восточном и северо-восточном направлении, в районе Сталиногорск – 1, Гагарино, Спасское, Малиновский, Иваново и Ольховец, атаковать и уничтожить части 29-й и подразделения 10-й вражеской мотодивизий и тем самым выйти из окружения в направлении города Пронска. Этот замысел был приведен в исполнение. В ночь с 25 на 26 и в ночь с 26 на 27 ноября 1941 года бойцы-сибиряки наносят врагу неожиданный удар в восточном направлении, в районе Спасское-Гагарино-Малиновский-Ольховец».

И эти названия наверняка показались многим дончанам знакомыми, особенно жителям микрорайона Северо-Задонска. Ведь именно там сибиряки и ударили по войскам Гудериана, прорываясь из почти замкнувшегося кольца окружения.

«Эти ночные атаки обернулись абсолютной неожиданностью для противника. Фашисты были уверены, что наши солдаты, находясь в окружении, сложат оружие. Темной ночью в метель наши полки (часть на лыжах, а большая часть – на санях) при помощи местных партизан приблизились к объектам атаки», – писал Гайк Мартиросян.

Однако после отхода 239-й дивизии Донской – Бобрик-Гора – Дубовое оказались полностью под властью оккупантов. Немецкие части дошли до Михайлова, где столкнулись с яростным сопротивлением и остановились. И дальше враг уже не прошел.

А три недели спустя наши войска освободили Донской.

Несколько слов о человеке

В 1941 году Гайку Оганесовичу Мартиросяну было 38 лет. Родом он был из семьи нефтяника, который работал в Баку. С 1916 года был вынужден параллельно с учебой в школе подрабатывать телефонистом, так как материальное положение семьи ухудшилось. В 1918 году, в возрасте 15 лет, Гайк ушел в РККА, стал участником гражданской войны в составе 3-го Бакинского батальона 1-й отдельной бригады. Позднее были годы службы. Войну завершил под Данцигом, участвовал в окружении и захвате около 100 тысяч немецких солдат в плен на косе Нерунг. Демобилизовался в 1954 году, после чего много лет занимался общественной и государственной деятельностью, будучи избранным в Верховный совет Армянской ССР. Скончался в 1995 году в Ереване.

С 1966 года Гайк Мартиросян носил звание Почетного гражданина города Узловая.

В его честь там названы улица и переулок, а в 2020 году в Узловой открыли мемориальный комплекс в память о нем и воинах 239-й стрелковой дивизии. Впрочем, это неудивительно, ведь именно эти люди сумели совершить невероятное – «затормозить» разбег танковых армий Гудериана, подготовив почву для грядущего контрнаступления под Москвой.

Елена Спесивцева