В начале учебного 2022-23 года был дан старт 2 этапу проекта «Пишем сказки сами». Он реализуется «Донской газетой» совместно с Донской школой № 1 на Бобрик-Горе. Благодаря ему, у ребят есть уникальная возможность дать волю своим фантазиям. Мы продолжаем публикацию уже присланных сказок.

Лала Ахвердиева, член Российского Союза писателей, учитель английского языка школы № 7, г. Узловая.

 Водосточная труба

(сказка)

 Однажды водосточная труба, которая стояла около моего окна, поведала мне такую историю.

– Я не всегда была такой старой и ржавой, с облупившейся краской. В былые

времена мной любовались. Когда этот дом только отстроили, меня и других моих соседок-труб приладили вдоль стен дома. Потом стали въезжать в дом люди. Я радовалась их приезду. А еще я радовалась солнцу и каждому дню, думая, что стою здесь для красоты.

«А как же иначе? – думала я. – Для чего еще меня приделали к дому рабочие, как не для красоты? Я стою здесь именно для этого!» Но проходили дни, но на меня никто из новоселов не обращал внимания. Даже никто не окинул ни разу взглядом. Люди вечно спешили куда-то. И если кто-то из них и поднимал голову, то вовсе не для того, чтобы посмотреть на меня. Они глядели в небо, есть ли там тучи и не пойдет ли дождь. Словом, их заботила погода.

И тогда я задумалась: «А для красоты ли я здесь стою, если никто на меня не смотрит? Но тогда для чего?»

Соседок – других водосточных – труб я не спросила об этом. Они стояли не близко от меня, а трубить во все горло мне было неудобно.

Как-то раз на крышу дома села ворона. Она долга по ней гуляла, а потом скакнула ко мне. Склонив голову на бок, она, посмотрев на меня, клюнула меня по боку.

– Бум, – отозвалась я и тут же спросила ворону: – Как ты думаешь, для чего я

приделана скобами к стене дома?

– Кар, – сказала ворона и задумалась. – Ты блестящая и красивая, – после

некоторых раздумий заметила она.

– Значит, я стою здесь для красоты? – уточнила у нее я.

– Может и для красоты, а может, для чего-нибудь еще. Не знаю. Спроси у кого-нибудь другого, кар, – ответила она и улетела.

А я, теряясь в догадках, осталась одна.

Чуть погодя на крышу дома прилетел голубь. Он походил по крыше, а потом

скакнул ко мне. Склонив голову на бок, он, посмотрев на меня, легонько клюнул меня в бок. Точно так же, как ворона.

– Бум, – сказала я и тут же спросила голубя: – Как ты думаешь, для чего я здесь прилажена к дому? Ворона сказала мне, что, возможно, для красоты.

– Гур, вот еще, – возразил голубь. – Уж точно не для красоты.

– Но для чего? – задала ему вопрос я.

– Скорее всего, для музыки. Уж очень чудесный звук исторгается из тебя, когда одаряешь по тебе. Вот послушай, – он вновь клюнул меня.

– Бум, – немедленно ответила я. Затем добавила: – Но люди ни разу не ударяли меня. И я никогда не издавала звуков, кроме тех, которые издала сейчас и когда ворона клюнула меня.

– Тогда не знаю, гур. Спроси у кого-нибудь еще, – ответил он и улетел.

И я, теряясь вновь в догадках, осталась одна.

Спустя несколько часов на крышу прилетел быстрый стриж. Он сел прямо на край моей головы, у самого отверстия.

– Какая замечательная норка, – воскликнул он, имея в виду мое отверстие. – Вот здорово по ней прокатиться! – он клюнул меня по боку.

– Бум, – сказала я и тут же спросила стрижа: – Так значит, я предназначена для того, чтобы по мне спускались вниз?

– Конечно, а как же иначе! – прощебетал он. – Вот смотри!

 – Бум, – немедленно ответила я. Затем добавила: – Но люди ни разу не ударяли меня. И я никогда не издавала звуков, кроме тех, которые издала сейчас и когда ворона клюнула меня.

– Тогда не знаю, гур. Спроси у кого-нибудь еще, – ответил он и улетел.

И я, теряясь вновь в догадках, осталась одна.

Спустя несколько часов на крышу прилетел быстрый стриж. Он сел прямо на край моей головы, у самого отверстия.

– Какая замечательная норка, – воскликнул он, имея в виду мое отверстие. – Вот здорово по ней прокатиться! – он клюнул меня по боку.

– Бум, – сказала я и тут же спросила стрижа: – Так значит, я предназначена для того, чтобы по мне спускались вниз?

– Конечно, а как же иначе! – прощебетал он. – Вот смотри!

Стриж юркнул в мое отверстие и, прокатившись внутри меня, вынырнул у самой земли из другого нижнего моего отверстия. Потом он, взлетев с земли, прилетел на крышу и вновь уселся на мою голову.

– Но ни по мне, ни сквозь меня никто, ни разу не катался, не считая тебя, –

проговорила я.

– Тогда не знаю, для чего ты нужна, – сказал он. – Спроси у кого-нибудь еще, а лучше всего у ветра.

– А кто такой ветер? – поинтересовалась я у стрижа.

– Это тот, кто гонит облака, кто наклоняет кроны деревьев и поднимает в воздух пыль. В общем, когда он прилетит, ты его сразу узнаешь, – пояснил стриж и улетел.

А я, теряясь в догадках и размышлениях, осталась вновь одна.

Под вечер похолодало. Всколыхнулся воздух, наклонились кроны деревьев, а с земли и тротуаров взметнулась пыль.

«Неужели ветер прилетел?» – подумала я.

И тут, кто-то невидимый закружился, заюлил вокруг меня и громко крикнул:

–Ау!

– Ты ветер? – спросила я у кружащегося воздуха.

– Ветер, – отозвался вихрь.

– Ты знаешь, для чего я здесь стою? – спросила я его.

– Как не знать, – он рассмеялся. – Ты стоишь здесь, чтобы по тебе стекала

дождевая или талая вода, собравшаяся на крыше. Ты отводишь воду. – ответил он.

– Как это? Крыша сухая, на ней нет ни капли влаги. Откуда взяться на крыше воде? – недоверчиво спросила я.

– Погоди, сейчас убедишься в правоте моих слов, – ветер вновь рассмеялся.

Воздушный вихрь, поднявшись в небо, нагнал темные тучи. Они нависли прямо над домом, где стояла я. Громыхнул гром. Сверкнула молния. И из туч на землю полилась вода.

– Это дождь? – спросила я ветер.

– Даже не дождь, а ливень, – просвистел он у самого моего уха.

Дождь лил сильно. Наверное, это был не дождь, а ливень, как назвал его ветер.

Через короткое время на крыше набралось много воды, и капли, сливаясь в ручейки, устремились в меня и другие водосточные трубы.

– Вью, вью, – стекая через мое отверстие пели ручейки.

– Кап, кап, – вторили капли, ударяясь о мои бока.

– Теперь ты поняла, для чего прикреплена скобами к стене дома и находишься здесь? – спросил меня ветер.

– А разве без меня нельзя было обойтись? – спросила я его.

– Без тебя никак. Воде на крыше не куда бы было стекать и она затопила бы

жильцов дома. А сейчас она стекает в землю, – ответил ветер, засмеялся и, крикнув: – Ау, – улетел.

– Замечательная история, – сказала я трубе, выслушав ее рассказ. – Ветер,

несомненно, прав. И хотя ты предназначена для стока вод, но ты исторгаешь некую мелодию, когда по тебе стучат капли дождя. А значит, и голубь был в некотором роде прав, что ты для музыки. А еще ты блестишь при свете солнца. Следовательно, и ворона верно сказала, что ты для красоты. И хотя ты старая и ржавая, но это не беда. Ты нужна всем!

– Это здорово! – отозвалась труба.

Начался дождь. Сквозь водосточную трубу заструилась вода. Капли стучали,

ударяясь о бока трубы: «Тук-тук».

А труба гулко им подпевала: «Бум, бум».

Я знала, труба радуется и потому поет.