«Нарву, которая четыре года нарывала, ныне, слава Богу, прорвало», – так написал Петр Первый, когда город, у которого он в 1700-м году потерпел сокрушительное поражение, был взят штурмом. На это 20 августа 1704 года русским штурмовым колоннам потребовалось всего 3 часа.

Перед этим Петр прибегнул к военной хитрости, чтобы ослабить гарнизон Нарвы, а в случае удачи и ворваться в город без длительной осады. Распустили слух, будто к городу скорым маршем приближается корпус генерала Шлиппенбаха. Вскоре со стен Нарвы действительно увидели колонны солдат в сине-желтых шведских мундирах, от которых в панике разбегались русские полки. Комендант Нарвы Рудольф Горн выслал навстречу «своим» около 150 конных драгун и 800 пеших солдат под командованием подполковника Маркварта. Каково же было удивление этого офицера, когда и «подмога», и «бегущие русские» внезапно окружили его отряд. Начался скоротечный бой, в результате которого около 300 шведов погибли, 40 попали в плен – в их числе и подполковник – а остальные успели добежать обратно до крепости.

Осаду все же пришлось начать. Петр отправил генералу Горну ультиматум, на что тот ответил довольно высокомерно, напомнив 1700-й год. К тому времени русская артиллерия уже разрушила один из бастионов города, однако шведы и не думали о сдаче. И в полдень 20 августа 1704 года был подан сигнал к штурму. Через три часа русские войска взяли главный вал. Рудольф Горн увел оставшихся в живых шведских солдат в старую крепость, однако его положение стало совершенно безнадежным.

По легенде, когда Нарва была окончательно взята, Петр – обычно довольно снисходительный к пленным генералам – дал Горну увесистого «леща» со словами: «Не мог ты давно уже выставить белого флага?» Он упрекнул шведа в гибели множества и русских, и шведских солдат, чьи жизни можно было бы сохранить, сдайся крепость по первому требованию.

Рудольф Горн вместе со своими незадачливыми коллегами из Дерпта и Ивангорода участвовал в триумфальном шествии Петра по Москве. Он находился в заключении вплоть до 1715 года, после чего его обменяли на пленных русских. И лишь скорость, с какой смогли бежать шведские драбанты в июле 1709 года, спасла от той же участи Карла Двенадцатого, который так и не понял, что русская армия – это уже давно не то позорище, которое он видел в 1700 году.